— Очень интересно ваше мнение о современной России. Достаточно ли это перспективное государство c точки зрения современного честолюбивого молодого человека?

— Да, конечно. Мне нравится познавать Россию. Москва хорошо меня приняла, открылась с лучшей стороны. К её ритму, конечно, я привыкаю до сих пор, бывали и очень сложные периоды. В плане технологий и инфраструктуры Москва очень удобный для жизни город. И в плане карьерных возможностей в РФ всё в порядке. В целом я очень благодарна России за те перспективы, что она мне дала, и за возможности реализовываться в разных сферах.

— Уже больше года прошло после неудавшегося белорусского «майдана». Как бы вы охарактеризовали настроения, господствующие сейчас в среде белорусской молодёжи? Много ли среди них сторонников прозападной оппозиции?

— Ох, это сложный вопрос, отвечать на него можно долго… Если же вкратце, то молодёжь в Беларуси, как и в России, не является однородной средой. Молодёжь очень разная. Однако надо признать, что и в России, и в Белоруссии глобалистские тенденции оказывают большое влияние на умы, мировоззрение и, думаю, целеполагание молодых людей. У меня есть знакомые, которые активно поддержали протестное движение летом 2020-го. Они говорили, что им не хватает «демократии», «честных выборов», «свободы слова», которые, по их мнению, есть в Евросоюзе и США, но нет у нас. Но эти же самые люди не склонны воспринимать информацию о жёстких подавлениях протестов в странах Запада, о преследовании журналистов и правозащитников в Прибалтике, о последствиях «демократических выборов» на Украине.

Вообще же, хочу подчеркнуть следующее. В Беларуси проживает около двух миллионов представителей молодёжи, я не могу знать мнение всех. Но знаю точно, что свойственная белорусскому обществу на протяжении многих лет аполитичность обернулась в последнее время не совсем лицеприятными вещами. Государство нынче делает работу над ошибками, меня это радует. Возникает много диалоговых площадок. При этом молодые люди, которые никогда не бывали ни в Евросоюзе, ни в России, склонны идеализировать именно ЕС. Так как ЕС десятилетиями работал в том направлении, которое называется «мягкой силой». Россия в данном направлении во многом проигрывает. Недавно прошёл российско-белорусский экспертно-медийный форум, где в том числе из уст Марии Захаровой звучали слова о важности большего присутствия соответствующей повестки на современных молодёжных виртуальных площадках. Но пока это только обсуждение, а не действия.

— Какими именно путями белорусская молодёжь уходит в оппозицию?

— Могу судить об этом в том числе по собственному опыту. После 11-го класса я сама собиралась поступить в Европейский государственный университет (ЕГУ) в Вильнюсе, являющийся кузницей для белорусской прозападной оппозиции. В молодёжной и университетской среде Белоруссии информации о европейских вузах и возможности туда поступить всегда было несоизмеримо больше, чем о российских университетах. Я легко получила стипендию на обучение в немецком вузе и собиралась поступать в литовский. Не потому, что мне не было бы интересно поучиться в Москве или Санкт-Петербурге, а потому, что я попросту не знала, как попасть туда на учёбу. Вообще, в Москву в первый раз я попала только благодаря проекту немецкого фонда, причем, данный проект касался темы беженцев и имел свой конкретный идеологический подтекст. Тема прозападных проектов в Беларуси и вовлечение в них молодёжи очень объёмна. Я принимала участие во многих из них, затрагивающих интересные для молодых людей темы: экология, музыка, творчество, культура, изучение языков, туризм и т. д. Но это всё используется в итоге в качестве «мягкой силы», сдабривается репликами организаторов о «демократии» (и её отсутствии в Беларуси), трансляцией «европейских ценностей», многие из которых мне совершенно не близки, и т. д. Но делается это аккуратно, с умом, в контексте каких-то увлекательных мероприятий, которые прозападные НКО умеют организовывать, имея хорошее финансирование.

Когда я поступала в ЕГУ, темы для вступительных эссе предлагались в том числе и следующие: «О белорусском языке», «О белорусской школе», «О демократии», «О роли социальных сетей в современной культуре», «О белорусском народе и его идентичности», «О свободе совести», «О молодёжной политике в Беларуси», «О законе и власти», «О роли пиара в современной культуре». С одной стороны, ничего примечательного. Но это только на первый взгляд… Координатор по вопросам поступления белорусов в этот вуз сегодня пишет о событиях в нашей стране исключительно в контексте враждебности России. Преподаватель школы по поэтическому слэму (Poetry slam) из Германии, в которой я принимала участие несколько лет назад, пишет в комментариях к моим постам в «Фейсбуке», что Россия для Беларуси скорее мачеха, нежели мать, которая за несколько эпох, включая советское время, лишала белорусов национальной культуры. А мой вопрос о том, известно ли ему что-либо о политике белорусизации в советское время, остался без ответа. Навязывание белорусам врага в лице России меня всегда смущало.

— Почему же ваше личное мировоззрение сложилось именно таким образом?

— Трудно сказать. Десять лет назад при участии в опросе в соцсетях мне предложили ответить: «Как вам больше нравилось бы называть белорусов: белорусы или лiцвiны?». Я помню, что нажала «лiцвiны». Почему? Да просто вот как-то звучало интересно. Я об этом вспомнила, когда в прошлом году увидела фото литовского и бело-красно-белого флага на белорусских протестных митингах… Что меня изменило? Кто-то скажет, что «пропаганда», телевизор, хотя почти всю жизнь без него живу. Я думаю, что на мне сказалось взросление, полученное мною образование, какая-то ориентация в реалиях моей родины, жизненный опыт, включая множество поездок в Германию, участие в проектах западных НКО, работа и учёба в Беларуси и России, общение с людьми, русская литература. В конце концов, наверное, сработало интуитивное стремление найти «своё», не обманывая себя.

— Какими доводами оперируют молодые белорусы, симпатизирующие прозападной оппозиции? Что они думают про Россию, Беларусь, ЕС и НАТО? Всерьёз ли уверены в том, что Запад только и ждёт, чтобы облагодетельствовать белорусов?

— Молодым людям в силу возраста, недостатка жизненного опыта и наличия большого количества энергии часто хочется перемен. Все мы не любим инертность, бюрократию, неискренность и другие черты, иногда присущие системам государственных вертикалей. Вопросы экономики, безопасности и других крайне важных для жизни государства сфер часто не пересекаются со, скажем, виртуальной жизнью молодёжи — и потому создаётся ощущение разрыва. Молодёжь не чувствует связи своих интересов с интересами государства. Нишу вопросов и смыслов заполняют те, кто оказываются ближе к молодым людям, чей язык им кажется более понятным. Всегда есть ошибки в деятельности практически любой государственной системы — и тот, кто их «подсвечивает», получает ключ к умам молодых людей. Запад всегда работал с оппозицией Беларуси — и это сейчас очень сказывается. Но вот почему многим нашим молодым людям неинтересно, какие цели тут у самого Запада, — для меня загадка.

— Прямо под боком у Белоруссии находится Украина, где прозападный переворот состоялся ещё семь лет назад. Что в массе своей молодые белорусы думают про Украину, какие представления бытуют в их среде о теперешней жизни на Украине?

— Думаю, что одна из основных причин кризиса в Беларуси в том и состоит, что многие наши молодые люди почти не знакомы с тем, что происходит на Украине с 2014 года. Белорусское государство, надо признать, до 2020-го не способствовало тому, чтобы мы узнали об этом больше. Я много дискутирую с оппозиционной молодёжью, и они мне доказывают, что в случае победы «демократии» ситуация в Беларуси будет развиваться совсем не так, как на Украине. Это какой-то солипсизм… Они как будто не видят, как встречается со Светланой Тихановской печально знаменитый Бернар-Анри Леви, который консультировал и Порошенко перед его приходом к власти. Не видят встреч Тихановской с украинским нацистом Гончаренко и многого другого подобного. Это удручает. Лично я считаю, что чем глубже ты изучаешь политическую и социальную жизнь на Украине, тем меньше ошибок сможешь допустить и в своей стране, в своих взглядах и оценках происходящего в Белоруссии.

— Много ли среди современной белорусской молодёжи людей, идентифицирующих себя через отталкивание от русской идентичности? Многие ли хотели бы воспользоваться опытом Украины и стран Прибалтики по борьбе с русским языком, вытеснению русской культуры и насаждению агрессивной русофобии?

— Среди моих друзей-белорусов немало молодёжи, симпатизирующей союзу Беларуси и России. При этом достаточно много людей в нашей стране согласны пойти путём Украины и Прибалтики и уверены, что от этого никак не пострадают ни сами они, ни страна, ни русский язык. Иллюзий и заблуждений очень много. Мои знакомые, которые на словах поддерживают «оппов», часто даже не знают представителей прозападной оппозиции в собственных городах. Они могут не представлять, проводником каких идей, целей и задач являются бчб-оппозиционеры. Я знакома лично с представителями оппозиционных организаций своего города, поэтому единомышленниками их никогда не назову. Иллюзии в нашем обществе — результат аполитичности и даже какого-то вселенского миролюбия белорусов в целом. Политическая реальность слишком часто бывает чересчур прозаичной и даже неэстетичной, а белорусы стремятся к прекрасному. Из-за чего реальность в полном объёме остаётся ими неопознанной.

— На ваш взгляд, какую деятельность должно вести государство, чтобы у молодёжи пропал интерес к бчб-национализму? Что для этого необходимо делать?

— Для этого нужно опираться на реальность. Наше государство долгое время думало, что Беларусь — это мост дружбы всех со всеми, пробовало выстраивать «многовекторную» политику. Мы пытались со всеми дружить и со всеми выстраивать хорошие отношения. Это, конечно, красивая идея, но на практике… 2020 год показал, что, кроме России, у Беларуси настоящих друзей нет. Вот в чём, оказывается, реальность… Зато недругов оказалось очень много. И теперь, чтобы не закрыться вовсе и не остаться в вакууме, который очень опасен, Беларуси, на мой взгляд, нужно строить полноценный союз с Россией. Это огромная работа, которая предполагает множество самых разных направлений. И в том числе необходимо вместе менять подходы в молодёжной политике. На наши страны давят из одного и того же источника. Не значит ли это, что необходимо и реагировать вместе, что нужно вместе становиться сильнее?

На мой взгляд, также очень важно пересмотреть отношение к польской культуре внутри Беларуси. Я сама родом из Барановичского района, в котором родился польский поэт Адам Мицкевич. В книгах по истории района его называют белорусом, хотя он себя белорусом не считал и никогда не писал на белорусском. Таких феноменов в историко-культурной политике пока ещё очень много. Очевидно, что здесь государством должна быть проведена ревизия. То же касается Радзивилов, которые с Наполеоном шли на Москву, и многих других представителей польской шляхты. Их смыслы живы по сей день, я недавно увидела фото владельца магазина оппозиционной «белорусской» символики моего города Барановичи. Который сам носит польскую символику.

— Вы достаточно откровенно выражаете в соцсетях своё несогласие с бчб-националистами. Случалось ли вам сталкиваться с угрозами в свой адрес, с попытками травли? Никогда не было опасений за свою жизнь и здоровье?

— Да, после 2014 года у меня сформировалась гражданская позиция, которую я активно отстаиваю. Счёт оскорблениям в свой адрес уже и не веду. Прекрасно понимаю, что всегда будут те, кому моё мнение не нравится. Угрозы… да, были. Как-то мне написали в соцсети, что такими как я, дескать, нужно удобрять поля. Ещё как-то мне написал один белорус, который уехал на Украину воевать против населения Донбасса. Он стращал, что, мол, найти меня и убить не составит труда. Отношусь к таким вещам спокойно, в панику не впадаю. Но вот что неприятно — когда после событий 2020 года два моих бывших университетских преподавателя написали мне, что им стыдно, что я являлась их студенткой. Но такие далеко не все. Ещё двое людей, некогда преподававших мне, написали о том, что гордятся мной и полностью меня поддерживают. То есть в моём окружении всегда были люди с разными взглядами. Если раньше большую часть времени я тратила на споры с людьми иных взглядов, то сейчас это время я стараюсь направлять на созидательные процессы.

— С какой страной вы связываете свою дальнейшую жизнь? Где хотели бы жить — в России или Белоруссии?

— Я хотела бы жить в Союзном государстве.

2. Неиспачканная память

В самой свободной стране Европы (Украине) уже многое нельзя. Например, нельзя носить георгиевскую ленточку, а за кепку с советской звездой могут и в лоб дать.

Все мы знаем об этих скандалах, когда украинским ветеранам ВОВ устраивали травлю и даже прямые нападения за то, что они шли к вечному огню так, как считали нужным – в советской военной форме и георгиевской лентой на кителе.

В общем-то, и бессмертный полк на Украине под большим вопросом. И сам День Победы там уже не праздник, а день скорби. Да и вообще, СССР там считают таким же злом, как гитлеровскую Германию. То есть, наших дедов – равными нацистам.

Жуков и Рокоссовский там не в почете. А в почете, сами знаете кто:

3. Бандера

Крымчанам не нужно пригибать колено и признавать его своим героем. Они могут во весь рост распрямиться и сказать: «Идите вы в пешее эротическое путешествие со своим Б. Горел бы он в аду!».

Я уверен, на самой Украине большая часть населения тоже не восторге от того, что указанного персонажа сделали национальным героем и называют его именем проспекты.

Но тех людей никто не спросил, а крымчане живут так, как завещали им их предки. И бандеровцы могут смело идти В, НА и по прочив адресам.

4. ЛГБТ

В Крыму родители не боятся, что их ребенок придет из школы и спросит:

– Мама, а я девочка или мальчик? Мне учительница сказала, что нужно выбрать!

Допустим, на Украине дети тоже пока этого не спрашивают, но все идет именно к этому. Они ведь очень хотят в Европу, а там это как входной билет. Или ты принимаешь соотвествующие ценности и их пропаганду, или ты «отсталый и дремучий, как Россия».

В общем-то, гей-парады они там уже проводят, так что дело за малым.

5. Закон и порядок

Мы, живя в России, привыкли считать, что закона и порядка у нас мало. Но это мы просто еще на Украине не жили!

100% крымчан, все как один заявляют, что с приходом России начал действовать закон, а не кумовство, как раньше. Да, конечно, там пока еще не Швейцария, но люди попали как будто в новую реальность, где не обязательно «заносить» всем и каждому, от врача до участкового, чтобы решить хоть какой-то маломальский вопрос.

И да, им теперь нужно платить налоги (кстати, если встретите недовольного крымчанина, то он, скорее всего, будет недоволен именно необходимостью платить налоги. При Украине там было гуляй-поле и налоги не платились, зато платились взятки).

6. Общее ощущение безопасности и стабильности

Возьмем Украину, которая к каждой зиме подходит с легким мандражом – а хватит ли угля? А газа? А продуктов?

И не нападут ли те, или вот эти? А МВФ кредит точно даст? А армия не развалится? Устоит?

Да, у нас в России тоже свои переживания. Но мы по крайней мере знаем, что находимся под защитой второй (а может и первой) армии мира. Что завтра чужие истребители над нами летать не будут, а пришлый человек не заселится в наш дом.

Что даже если зимой стукнет –50 (а у меня на родине так бывает), ты переживешь. Да, больше заплатишь, но тепло в доме точно будет.

Крымчане, вернувшись в Россию, тоже попали под это «крыло». Да, знаю, многие из нас этого крыла даже не замечают, но, поверьте, поездив по заграницам я убедился, что ощущение физической безопасности и защищенности у нас если не самое высокое в мире, то на одном из первых мест.

*****

Вот таким будет список, если очень коротко. Как видите, он не столько материальный, сколько «духовный», если так можно выразиться. Да, крымчане все еще имеют много проблем материального плана (взять ту же проблему с поливной водой), но разве имеют значение эти проблемы, если ты живешь ДОМА и не чувствуешь себя на своей же земле ЧУЖИМ?

Пишет автор канала «Объясняю на пальцах» в Яндекс.Дзен